– Я по образованию физик, – улыбнулся Грин. – Привык думать головой и выполнять руками. Моя композиция и без того поражает зрителей, так что дополнительный антураж ни к чему. Во-первых, он может отвлечь внимание аудитории, а во-вторых, я не приемлю вычурности. Простота, техника, умный секрет – вот мои принципы.

Замечу от себя – в русле варианта «Композиция как таковая» работает огромное множество карточных престидижитаторов, ибо соблазнительность этого демонстрационного способа почти непреодолима. Но Леннарт Грин – один.

«Композиция как сюжетная новелла».

Образец – выступление Бориса Вильда (Франция). В 1997 году он получил 2-й приз в категории «Карточные фокусы» на 20-м Конгрессе ФИСМ.

Признаки – композиция развивается согласно сюжету некой новеллы; обычный вечерний костюм, нормальный стол, покрытый скатертью. Фокусник выходит из-за кулис, подходит к столу, и начинается действие.

Завязка

Исполнитель выстилает карты на столе в полосу, и зрители видят, что все карты – белые. Волшебник собирает их, снова расстилает в полосу – на всех картах появляется фотография одной и той же женщины.

Развитие

Карты опять выравниваются в колоду. Чародей извлекает четырех тузов, раскладывает их на-столе – натузах начертаны слова «Я тебя люблю». Тузы убираются в колоду, затем снова помещаются на стол – на них уже надпись «И я – тоже». Вся колода опять выкладывается в полосу, все карты, кроме одной – белые. Лишь на единственной карте – отпечаток женских губ.

Кульминация. Волшебник достает эту карту, касается ею своей щеки, и отпечаток губ с карты переходит на щеку.

Финал

Чародей собирает колоду и вновь разворачивает ее – отпечатки женских губ оказываются на всех картах.

В этом номере Борис Вильд не произнес ни слова. Звучала лишь французская лирическая песня – ее исполняли женщина.

«Композиция как тематическая пластика». Образец – выступление Джулианы Чен (Канада). В 1997 году она получила 1-й приз в категории «Манипуляция» на 20-м Конгрессе ФИСМ.

Признаки – композиция развивается по принципу нарастания эффектности трюков, музыка и костюм соответствуют выбранной тематике (например, у Джулианы Чен – стилизация под китайский фольклор), сцена пустая, без установленных иллюзионных аппаратов. Включается центральный прожектор и высвечивает артистку, задрапированную в китайское покрывало.

Завязка

Покрывало распахивается, и зрители видят лик китайского дракона. Следует несколько танцевальных движений, и маска на лице исполнительницы меняется – теперь это образ загадочной птицы. Еще два-три пластических па, и вместо птицы возникает сказочная рыба. Потом маска пропадает, а в руках артистки появляются карты.

Развитие

Карта падает из руки фокусницы, но артистка тотчас же выхватывает «из воздуха» другую карту. Пальцы выпускают и эту карту, но новая карта извлекается исполнительницей «из пространства»… Затем появление карт прекращается, но рука продолжает оставаться в воздухе. Пауза. Волшебница замирает. И вдруг в пальцах руки появляется еще одна карта, вторая, третья…

Кульминация

Артистка поворачивается вокруг себя, и ее пальцы через каждые две-три секунды выстреливают в пространство по две карты – так в воздух взлетает около десяти карт.

Финал

Сверху в объемное пространство сцены высыпается множество карт – настоящий карточный ливень!

– Почему вы решили соединить карты с танцевальной пластикой? – спросил я у Джулианы.

– Когда я жила в Китае, то с 12-ти лет стала заниматься в Балетно-акробатической школе города Хунань, а затем работала балериной в хунаныжском ансамбле, – стала рассказывать она. – Через год меня взяли в китайскую акробатическую труппу – в качестве исполнителя, жонглирующего ногами. Так что пластика – мое давнее увлечение.

– А фокусы? – поинтересовался я.

– Пришла в сценическое волшебство в конце 1982 года, – ответила Чен. – В 1986 году получила 1-й приз на Конкурсе лучших китайских фокусников. После эмиграции в Канаду в 1988 году я продолжала заниматься волшебством, и в 1992 году завоевала 1-й приз на Конгрессе IBM в городе Солт-Лейк-Сити (США, шт. Юта), Были и другие награды…

«Композиция как философская притча».

Образец – выступление Владимира Данилина (Россия). В 1991 году он получил Гран При на 18-м Конгрессе ФИСМ.

Признаки – трюки и пластика артиста подчиняются замыслу притчи; музыка и костюм находятся в русле выбранной тематики (черный цилиндр, черный плащ, черные брюки, черная рубашка); сцена пустая, без установленных иллюзионных аппаратов; когда открывается занавес, включается грозная, энергичная, «мефистофельская» музыка, и на темную сцену направляется луч прожектора, высвечивая артиста, закрывшегося плащом.

Завязка

Исполнитель откидывает полу плаща и поворачивается к зрителям. В его руке появляется карта.

Развитие

Карты возникают то в одной, то в другой руке – появляются и падают на пол. Престидижитатор вытягивает руки, «берет» карты с воздуха, а затем откидывает их. Он работает четко, уверенно.

Жесты его графически выразительны. На кончиках пальцев разворачиваются веера карт. Широкими, красивыми движениями маэстро сводит их вместе, и сомкнутые веера напоминают вопросительный знак. Затем он разводит их, и они опадают с пальцев, а на их месте возникают новые. Маэстро полон достоинства. Карты подчиняются ему, а он властвует над ними. Настоящий маг. А затем вдруг что-то случается, сламывается. Происходит непонятный разбаланс – карты уже не столь ритмично, как прежде, выхватываются «из воздуха». Более того, они и появляются не там, где их ожидает увидеть маг. В отлаженное действо врывается хаотичность. Маэстро растерян – слаженный «оркестр», которым он дирижировал, уже далек от гармонии.

Кульминация

Карты постепенно начинают жить своей жизнью – странной, непонятной и наполненной случайностью. Маг подавлен – он пытается отследить возникновения карт, как-то упорядочить их развороты. Но уже ясно: роли изменились – сейчас карты управляют своим повелителем. Они своевольно летают по воздуху, а одна, жужжа, издевательски крутится над головой маэстро.

Финал

Бесовский хоровод карт продолжается, и маг мечется внутри него, не в силах ни справиться с картами, ни отказаться от них. Силы его иссякают, наступает конец. Стоя на сцене, артист откидывается назад и замирает. Его безжизненная голова почти касается пола. А «из» его туловища бьют вверх два фонтана торжествующих карт.

Этот номер был поставлен в 1982 году Михаилом Харитоновым, режиссером Всероссийской творческой мастерской эстрадного искусства (ВТМЭИ), и народный артист России Владимир Данилин с неизменным успехом исполнял его во многих странах мира. Замечу, что среди учеников Михаила Павловича немало иллюзионистов, ставших лауреатами многих международных магических конкурсов – это, например, Анатолий Питухин (ныне живет в Израиле), Валерий Бастраков (участник нескольких Конгрессов ФИСМ), Иван Нечепоренко (обладатель Гран При 20-го Конгресса ФИСМ, 1997 г.) и др.

«Мы утверждаем, что наша эксцентрическая эпоха несет в себе зерна новой театральности, – восклицал Г.Крыжицкий в брошюре «Философский балаган. Театр наоборот» (Петербург, изд-во «Третья стража», 1922 г.). – Мы насквозь пропитались здравым смыслом, стали промозгло-логичными и разучились сходить с ума. Сделались рассудительны, учены и умны. Безумие мы заменили умничанием, творчество – ученостью, нелепость – логикой.

Нет! Спектакль должен быть насыщен событиями, трюками и приключениями. Его эмоции должны быть захватывающи и сильны. Каждый актер должен уметь две вещи – танцевать на канате и сходить с ума. Но сначала надо научиться думать, и только затем можно становиться безумным».